кока-кольный делирий
хе-хе, ковырялась сегодня во всяких старых документах и случайно наткнулась на такую вот занятную вещь. Если я не ошибаюсь, это написал один товарищ, закончивший гимназию за год до меня.
читать дальшеДуня....
Детство
В детстве я сначала была очень толстой девочкой , а потом меня покормили протухшими абрикосами , и у меня случился понос .
Трехнедельный.
Опустошающий.
Взрывной.
Непредсказуемый.
Я быстро сдулась и стала похожа на шарпея. Резиновая, так сказать, Зина.
Суки - тогда в нашей стране еще не продавали крэмов от растяжек, а от детского мои складки начинали блестеть и еще больше привлекали внимание. Потом понос закончился и началась ветрянка. Мои складки покрылись пупырышками и зеленкой.
Через три дня после начала болезни какая-то стерва-дерматолог сказала, что у меня стригучий лишай, и меня побрили налысо.
Сразу после этого выпало два передних молочных зуба. Мальчишки во дворе назвали меня ~ ищем и поставили мне фингал.
В этот же день к маме приехали родственники из Америки и предложили продать меня на органы. Моя мама меня сторонилась и весь пубертатный период старалась держать меня подальше от родственников и знакомых, на все лето отсылала меня в пионерский лагерь.
Пионерский лагерь состоял из бараков с детьми, домика дирекции и пяти сортиров. Сортиры состояли из кирпичной будки, ямы, закрывающего эту яму деревянного настила с дырками и г.. вна с хлоркой. Дерьмо с хлоркой смердели, поэтому туалеты предусмотрительно строили как можно дальше от жилых зданий и обсаживали их кустами.
Девчонки долго думали, что я мальчик. .. В общем, со мной не дружили. В ту роковую ночь полуночный понос стал моим единственным спутником. Поносил весь лагерь: недоспелые фрукты, немытые руки повара и всякое гавно, которое ели пионеры с голодухи сделали свое черное дело. Дырки в тубзике были обгажены расстроенными желудками четырехсот человек и девчонки ходили ср..ть парами : одна срет, другая светит фонарем, чтоб первая не влезла в продукты распада предшественниц. Мне никто не хотел светить фонарем, поэтому в ту ночь я высеривала солянку в гордом уединении; в блеклом свете фонаря были видны только очертания, и, сидя в сортире, я смирилась с тем, что уже вляпалась в чье - то скользкое г..вно.
Неожиданно какая-то тень кинулась прямо на меня, я завизжала, круто дернула неустойчивым телом, ноги проехались по чьему - то поносу и я проскользнула в очко как хорошо смазанная пуля. Fuck! Летучая мышь загнала меня по шею в кучу дерьма, над головой смутно виднелось очко, если кто-нибудь сейчас придет срать, то состояние мое сильно ухудшится. Надо выбираться!
Через час, пыхтя и шепотом матерясь, я дотянулась до дырки руками: это, ~ было очень сложно - все твердые опоры были слизкими, как сопли! Ухватившись за края очка, я подтянулась и высунула башку : от свежего воздуха закружилась голова и я удержалась на с трудом доставшихся позициях только волей к свободе. Подтянулась еще и оперлась на локти : нужно за что - то ухватиться, чтоб не сорваться. Все вокруг было склизким, зацепиться можно было только за поперечную деревянную палку в полуметре от меня, я с нечеловеческими усилиями пыталась до нее дотянуться, шипя от натуги: - Ну ! Иди же сюда! Дай, я до тебя достану!..
Неожиданно меня ослепила яркая вспышка света, потом какой-то не то вздох, не то стон, и глухой удар - я перепугалась и... свалилась обратно. Еще час - и я снова над дыркой. Так. Тянусь... Есть. Я ухватилась за балку и вылезла на цементный пол еле дыша от радости. Отдышавшись, решила идти к реке отчищаться.
Метрах в пяти от туалета лежал директор, рядом с ним лежал разбитый фонарик - подох что ли ? Я побрела на речку, отмылась как смогла, а потом кликнула людей: может и не подох еще, спасти можно.
На утро нам сказали, что у директора случился удар, возвратился в лагерь он только под конец смены. Разговаривать он не мог, сидел весь день на веранде и ему нравилось, когда к нему приходили дети. Я навещала его часто, он меня как то поособенному любил - ведь собственно я тогда позвала к нему людей.
На следующий год мы узнали, что перед самой смертью директор ненадолго пришел в себя. Он рассказал, что в ту ночь он обходил территорию лагеря, случайно услышал странное пыхтение в сортире и открыл дверь.
На него из зловонной дыры лез мерзкий говняный лупоглазый червяк, тянул к нему клешни и шипел:
- Ну-у-у... Иди же сюда-а.... Дай, я до тебя доссстануууу!..
За лупоглазую неприятно, безусловно...
Отрочество.
Меня лишили девственности ржавой трубой подонки из заводских казарм .
Вру, конечно, на жалость давлю. Меня никто не хотел лишать девственности - хотя я делала все, чтобы напороться на парней из заводских казарм. Я одевала красное белье и ходила гулять на заброшенные пустыри, где тусовались местные маргиналы. После моего первого появления рядом с костром основная часть этих маргиналов стала глубоко верующими людьми - я сильно страдала от угревой сыпи, а помада, которой я накрасила губы, чтобы завлечь насильника, размазалась до ушей. Пламя костра эффектно подчеркнула мое обаяние - вожак маргиналов обосрался (у него потом и в психушке кличка была - Срач). Суки, зародили во мне комплекс.
Отрочество кончилось в 15 лет. Физрук напился, накрыл мне лицо тряпкой и трахнул меня приговаривая:
- Господи, прости, говорят, от прыщей помогает!
Не помогло.
Юность.
Я училась на маляршу, а он на монтера. Мы встречались в коридоре, и мое сердце билось сильнее и сфинктер сжимался от прилива чувств. У него были богатые золотые зубы и мопед, а я была просто телкой с малярного курса. На новогодней дискотеке я пригласила его на танец. Было темно, и он согласился.
Я была на седьмом небе! Мое счастье разбилось о цветомузыку - ~ ская лампа осветила мою вожделенную улыбку. Он отпросился у меня в туалет и не вернулся.
Я поняла, что влюблена по уши: или он, или никто. Никто у меня уже было, теперь мне нужен был он. Я сидела в засаде в коридоре - он стал прогуливать лекции, я начала дежурить в его подъезде - соседи скинулись на кодовый замок и приказали дворнику стрелять солью в девочку с жоповидным лицом.
Я стала писать ему письма, он подумал на другую бабу, и они начали встречаться.
Мое сердце было разбито. Я не могла жить без этого чувака. Он стал смыслом моей жизни. Я готовилась к самоубийству на его свадьбе.
На весенней дискотеке все нажрались и пошли в соседний парк блевать на природу. Через два часа мой кумир лежал в одних трусах, широко раскинув ноги, и спал рядом с волосатой жопой однокурсника. Его бурые яйца вывалились из несвежих семейников, над ними летал небольшой рой весенних мух.
Как он был прекрасен!
Через месяц он отравился техническим спиртом, я перевлюбилась в трудовика.
Дуня Нефигаблина.
читать дальшеАмериканский папа (П) укладывает свою дочку (Д) спать:
Д: Папа, а зачем мы напали на Ирак?
П: Потому что у них было оружие массового поражения, дорогая.
Д: Но ведь инспекторы не нашли никакого ОМП.
П: Это потому, что иракцы его хорошо спрятали.
Д: И поэтому мы на них напали?
П: Да. Вторжения всегда работают лучше, чем инспекции.
Д: Но после вторжения мы все равно не нашли никакого ОМП,правда?
П: Это все потому, что оно очень хорошо спрятано. Не беспокойся, мы что-нибудь найдем, возможно, прямо к выборам 2004.
Д: А зачем Ираку все это оружие?
П: Чтобы применять в войне, глупенькая.
Д: Тогда не понимаю. Если у них есть такое оружие и они хотели использовать его в войне с нами, почему они его не применили, когда мы сами на них напали?
П: Ну, очевидно, они не хотели, чтобы кто-нибудь узнал, что у них есть такое оружие. Поэтому они предпочли погибать тысячами, вместо того, чтобы защищаться.
Д: Но это же глупо - умирать, имея такое оружие, а не использовать его против нас.
П: Это другая культура, их невозможно понять.
Д: Не знаю, как ты, а я не верю, что у них было это оружие, про которое наше правительство говорит, что оно есть.
П: Знаешь, на самом деле это не важно, есть ли у них оружие. У нас была и другая хорошая причина, чтобы напасть на них.
Д: Какая же?
П: Даже если у них и не было оружия, Саддам Хуссейн был жестоким диктатором, а это весьма подходящая причина для вторжения в чужую страну.
Д: А почему это жестокий диктатор - повод вторгнуться в страну?
П: Ну, например, он угнетал свой народ.
Д: Примерно как это делается в Китае?
П: Не сравнивай, пожалуйста, Китай с Ираком. Китай - хороший экономический партнер, там миллионы людей трудятся за рабскую зарплату, чтобы корпорации США могли разбогатеть еще больше.
Д: Значит, если страна позволяет эксплуатировать свой народ ради прибыли американских корпораций, то это хорошая страна, даже если этот народ и угнетают?
П: Правильно.
Д: А почему угнетали народ в Ираке?
П: В основном, за политические преступления, вроде критики правительства. Людей, которые критиковали правительство, отправляли в тюрьму.
Д: А разве в Китае происходит не то же самое?
П: Я же тебе говорил - в Китае все по-другому.
Д: А в чем разница между Китаем и Ираком?
П: Ну, например, в Ираке правила партия Баас, а в Китае - коммунисты.
Д: А ты же говорил, что коммунисты плохие...
П: Нет, это кубинские коммунисты плохие.
Д: А почему они плохие?
П: Например, там сажают в тюрьму людей, которые критикуют правительство.
Д: Как в Ираке?
П: Точно.
Д: И как в Китае?
П: Я же говорил: Китай - наш партнер, а Куба - нет.
Д: А почему Куба не стала хорошим партнером?
П: Ну, в начале 60х наше правительство приняло законы, по которым американцам нельзя было торговать с Кубой до тех пор, пока они не перестанут быть коммунистической страной и не станут капиталистами, как мы.
Д: Но если мы отменим эти законы и откроем торговлю с Кубой, разве это не поможет кубинцам стать капиталистами?
П: Ты тут не умничай!
Д: Я и не думала.
П: Ну, все равно. У них на Кубе еще нет свободы вероисповедания.
Д: Как в Китае?
П: Я же просил - не говори гадостей про Китай. И вообще, Саддам Хуссейн пришел к власти путем военного переворота, так что он все равно незаконный правитель Ирака.
Д: А что такое военный переворот?
П: Это когда военные, генералы, силой отнимают власть у правительства,
вместо того, чтобы провести свободные выборы, как это делаем мы.
Д: А разве правительство Пакистана пришло к власти не путем военного переворота?
П: Ты имеешь в виду генерала Первеза Мушараффа? Ну... Да. Конечно. Но Пакистан - наш друг.
Д: А почему мы дружим с Пакистаном, раз его правительство не законное?
П: Я не говорил, что Первез Мушарафф - незаконный правитель.
Д: Ты же только что сказал, что тот, кто пришел к власти, силой отняв ее у законного правительства, - незаконный правитель.
П: Это только про Саддама Хуссейна. Первец Мушарафф - наш друг, он помогал нам во время вторжения в Афганистан.
Д: А за что мы напали на Афганистан?
П: За то, что они сделали 11го сентября.
Д: А что они нам сделали 11го сентября?
П: 11го сентября 19 человек, из которых 15 были из Саудовской Аравии, угнали четыре самолета и направили три из них на здания, убив при этом 3000 американцев.
Д: А при чем здесь Афганистан?
П: А в Афганистане эти люди тренировались, при диктатуре Талибана.
Д: А Талибаны - это те самые плохие радикальные исламисты, которые отрубают людям руки и головы?
П: Да, это они и есть. И не только отрубают руки и головы, но еще и женщин угнетают.
Д: А разве это не им в 2001 году Буш дал 43 миллиона?
П: Да, но это было просто вознаграждение за успешную борьбу с наркотиками.
Д: За борьбу с наркотиками?
П: Да. Талибаны очень нам помогли, не дав афганцам выращивать опиумный мак.
Д: А как им это удалось?
П: Просто. Тем, кого ловили на выращивании мака, отрубали руки и головы.
Д: То есть, отрубать руки и головы за выращивание цветов - хорошо, а за что-то другое - плохо?
П: Да. Хорошо, когда они рубят руки и головы за выращивание цветов, но когда они так наказывают за воровство хлеба - это слишком жестоко.
Д: А в Саудовской Аравии, разве не рубят руки и головы?
П: Это совсем другое дело. В Афганистане царил суровый патриархат, там угнетали женщин, заставляли их всегда появляться на людях только в бурке, а нарушивших этот закон побивали камнями.
Д: Но в Саудовской Аравии женщин тоже заставляют ходить в бурке.
П: Нет, там женщины просто носят традиционную исламскую одежду.
Д: А в чем разница? Традиционный исламский костюм, который носят женщины в Саудовской Аравии - это скромная, но стильная одежда, которая закрывает все тело, кроме глаз и пальцев. А бурка - злое порождение патриархата, покрывало, под которым женщина прячет все, кроме глаз и пальцев. Похоже на разные названия для одного и того же.
П: Ну ладно, нечего сравнивать Афганистан и наших друзей ? Саудовскую Аравию.
Д: Но ты, вроде, говорил, что 15 из 19 террористов 11 сентября были из Саудовской Аравии.
П: Да, но обучались-то они в Афганистане.
Д: А кто их учил?
П: Очень плохой человек - Осама бен Ладен.
Д: А он был афганец?
П: Вообще-то, нет. Он тоже был из Саудовской Аравии. Но он был плохой, очень плохой человек.
Д: А он, кажется, был когда-то нашим другом.
П: Только когда мы помогали моджахедам выгнать Советы из Афганистана, в 80х годах.
Д: А Советы - это кто? Та самая злая коммунистическая империя, про которую говорил Рональд Рейган?
П: Советов больше нет. Советский Союз распался где-то в 90х, теперь у них есть выборы и капитализм, как у нас. Теперь мы их называем Русскими.
Д: Так Советы, то есть Русские - они наши друзья?
П: Ну, не совсем. Они были нашими друзьями много лет, после того, как перестали быть Советами. Но когда они отказались поддержать наше вторжение в Ирак, мы на них рассердились. Мы еще рассердились на французов и немцев, потому что они тоже не помогли нам воевать.
Д: Так французы и немцы тоже плохие?
П: Не совсем плохие, но достаточно для того, чтобы переименовать французскую картошку и тосты в «свободные».
Д: А мы всегда переименовываем еду, когда какая-нибудь страна не делает того, чего мы хотим?
П: Нет, так мы поступаем только с друзьями. На врагов мы нападаем.
Д: Но Ирак же был нашим другом в 80х.
П: Ну, какое-то время был.
Д: А Саддам Хуссейн тогда уже правил Ираком?
П: Да, но тогда он воевал с Ираном и поэтому был нашим другом. Временно...
Д: А почему это делало его нашим другом?
П: Потому что тогда нашим врагом был Иран.
Д: Это когда он травил Курдов газом?
П: Да, но поскольку он тогда воевал с Ираном, мы закрывали на это глаза, чтобы он понял, что мы его друзья.
Д: То есть, тот, кто воюет с нашими врагами, автоматически становится нашим другом?
П: В основном, да.
Д: А тот, кто воюет с нашими друзьями - наш враг?
П: Иногда это так. Но если мы можем заработать на продаже оружия обеим сторонам - тем лучше.
Д: Почему?
П: Потому что война полезна для экономики, а значит, и для Америки. И потом, раз Бог на нашей стороне, то любой, кто против войны -безбожный антиамериканский коммунист. Теперь понимаешь, почему мы напали на Ирак?
Д: Думаю, да. Потому что так хотел Бог, правильно?
П: Да.
Д: А как мы узнали, что Бог хочет, чтобы мы напали на Ирак?
П: Ну, видишь ли, Бог лично разговаривает с Джорджем Бушем и говорит ему, что делать.
Д: То есть, получается, что мы напали на Ирак потому, что Джордж Буш слышит голоса у себя в голове?
П. Да! Наконец-то ты поняла, как устроен мир. А теперь закрывай глаза, устраивайся поудобнее и засыпай.
читать дальшеДуня....
Детство
В детстве я сначала была очень толстой девочкой , а потом меня покормили протухшими абрикосами , и у меня случился понос .
Трехнедельный.
Опустошающий.
Взрывной.
Непредсказуемый.
Я быстро сдулась и стала похожа на шарпея. Резиновая, так сказать, Зина.
Суки - тогда в нашей стране еще не продавали крэмов от растяжек, а от детского мои складки начинали блестеть и еще больше привлекали внимание. Потом понос закончился и началась ветрянка. Мои складки покрылись пупырышками и зеленкой.
Через три дня после начала болезни какая-то стерва-дерматолог сказала, что у меня стригучий лишай, и меня побрили налысо.
Сразу после этого выпало два передних молочных зуба. Мальчишки во дворе назвали меня ~ ищем и поставили мне фингал.
В этот же день к маме приехали родственники из Америки и предложили продать меня на органы. Моя мама меня сторонилась и весь пубертатный период старалась держать меня подальше от родственников и знакомых, на все лето отсылала меня в пионерский лагерь.
Пионерский лагерь состоял из бараков с детьми, домика дирекции и пяти сортиров. Сортиры состояли из кирпичной будки, ямы, закрывающего эту яму деревянного настила с дырками и г.. вна с хлоркой. Дерьмо с хлоркой смердели, поэтому туалеты предусмотрительно строили как можно дальше от жилых зданий и обсаживали их кустами.
Девчонки долго думали, что я мальчик. .. В общем, со мной не дружили. В ту роковую ночь полуночный понос стал моим единственным спутником. Поносил весь лагерь: недоспелые фрукты, немытые руки повара и всякое гавно, которое ели пионеры с голодухи сделали свое черное дело. Дырки в тубзике были обгажены расстроенными желудками четырехсот человек и девчонки ходили ср..ть парами : одна срет, другая светит фонарем, чтоб первая не влезла в продукты распада предшественниц. Мне никто не хотел светить фонарем, поэтому в ту ночь я высеривала солянку в гордом уединении; в блеклом свете фонаря были видны только очертания, и, сидя в сортире, я смирилась с тем, что уже вляпалась в чье - то скользкое г..вно.
Неожиданно какая-то тень кинулась прямо на меня, я завизжала, круто дернула неустойчивым телом, ноги проехались по чьему - то поносу и я проскользнула в очко как хорошо смазанная пуля. Fuck! Летучая мышь загнала меня по шею в кучу дерьма, над головой смутно виднелось очко, если кто-нибудь сейчас придет срать, то состояние мое сильно ухудшится. Надо выбираться!
Через час, пыхтя и шепотом матерясь, я дотянулась до дырки руками: это, ~ было очень сложно - все твердые опоры были слизкими, как сопли! Ухватившись за края очка, я подтянулась и высунула башку : от свежего воздуха закружилась голова и я удержалась на с трудом доставшихся позициях только волей к свободе. Подтянулась еще и оперлась на локти : нужно за что - то ухватиться, чтоб не сорваться. Все вокруг было склизким, зацепиться можно было только за поперечную деревянную палку в полуметре от меня, я с нечеловеческими усилиями пыталась до нее дотянуться, шипя от натуги: - Ну ! Иди же сюда! Дай, я до тебя достану!..
Неожиданно меня ослепила яркая вспышка света, потом какой-то не то вздох, не то стон, и глухой удар - я перепугалась и... свалилась обратно. Еще час - и я снова над дыркой. Так. Тянусь... Есть. Я ухватилась за балку и вылезла на цементный пол еле дыша от радости. Отдышавшись, решила идти к реке отчищаться.
Метрах в пяти от туалета лежал директор, рядом с ним лежал разбитый фонарик - подох что ли ? Я побрела на речку, отмылась как смогла, а потом кликнула людей: может и не подох еще, спасти можно.
На утро нам сказали, что у директора случился удар, возвратился в лагерь он только под конец смены. Разговаривать он не мог, сидел весь день на веранде и ему нравилось, когда к нему приходили дети. Я навещала его часто, он меня как то поособенному любил - ведь собственно я тогда позвала к нему людей.
На следующий год мы узнали, что перед самой смертью директор ненадолго пришел в себя. Он рассказал, что в ту ночь он обходил территорию лагеря, случайно услышал странное пыхтение в сортире и открыл дверь.
На него из зловонной дыры лез мерзкий говняный лупоглазый червяк, тянул к нему клешни и шипел:
- Ну-у-у... Иди же сюда-а.... Дай, я до тебя доссстануууу!..
За лупоглазую неприятно, безусловно...
Отрочество.
Меня лишили девственности ржавой трубой подонки из заводских казарм .
Вру, конечно, на жалость давлю. Меня никто не хотел лишать девственности - хотя я делала все, чтобы напороться на парней из заводских казарм. Я одевала красное белье и ходила гулять на заброшенные пустыри, где тусовались местные маргиналы. После моего первого появления рядом с костром основная часть этих маргиналов стала глубоко верующими людьми - я сильно страдала от угревой сыпи, а помада, которой я накрасила губы, чтобы завлечь насильника, размазалась до ушей. Пламя костра эффектно подчеркнула мое обаяние - вожак маргиналов обосрался (у него потом и в психушке кличка была - Срач). Суки, зародили во мне комплекс.
Отрочество кончилось в 15 лет. Физрук напился, накрыл мне лицо тряпкой и трахнул меня приговаривая:
- Господи, прости, говорят, от прыщей помогает!
Не помогло.
Юность.
Я училась на маляршу, а он на монтера. Мы встречались в коридоре, и мое сердце билось сильнее и сфинктер сжимался от прилива чувств. У него были богатые золотые зубы и мопед, а я была просто телкой с малярного курса. На новогодней дискотеке я пригласила его на танец. Было темно, и он согласился.
Я была на седьмом небе! Мое счастье разбилось о цветомузыку - ~ ская лампа осветила мою вожделенную улыбку. Он отпросился у меня в туалет и не вернулся.
Я поняла, что влюблена по уши: или он, или никто. Никто у меня уже было, теперь мне нужен был он. Я сидела в засаде в коридоре - он стал прогуливать лекции, я начала дежурить в его подъезде - соседи скинулись на кодовый замок и приказали дворнику стрелять солью в девочку с жоповидным лицом.
Я стала писать ему письма, он подумал на другую бабу, и они начали встречаться.
Мое сердце было разбито. Я не могла жить без этого чувака. Он стал смыслом моей жизни. Я готовилась к самоубийству на его свадьбе.
На весенней дискотеке все нажрались и пошли в соседний парк блевать на природу. Через два часа мой кумир лежал в одних трусах, широко раскинув ноги, и спал рядом с волосатой жопой однокурсника. Его бурые яйца вывалились из несвежих семейников, над ними летал небольшой рой весенних мух.
Как он был прекрасен!
Через месяц он отравился техническим спиртом, я перевлюбилась в трудовика.
Дуня Нефигаблина.
читать дальшеАмериканский папа (П) укладывает свою дочку (Д) спать:
Д: Папа, а зачем мы напали на Ирак?
П: Потому что у них было оружие массового поражения, дорогая.
Д: Но ведь инспекторы не нашли никакого ОМП.
П: Это потому, что иракцы его хорошо спрятали.
Д: И поэтому мы на них напали?
П: Да. Вторжения всегда работают лучше, чем инспекции.
Д: Но после вторжения мы все равно не нашли никакого ОМП,правда?
П: Это все потому, что оно очень хорошо спрятано. Не беспокойся, мы что-нибудь найдем, возможно, прямо к выборам 2004.
Д: А зачем Ираку все это оружие?
П: Чтобы применять в войне, глупенькая.
Д: Тогда не понимаю. Если у них есть такое оружие и они хотели использовать его в войне с нами, почему они его не применили, когда мы сами на них напали?
П: Ну, очевидно, они не хотели, чтобы кто-нибудь узнал, что у них есть такое оружие. Поэтому они предпочли погибать тысячами, вместо того, чтобы защищаться.
Д: Но это же глупо - умирать, имея такое оружие, а не использовать его против нас.
П: Это другая культура, их невозможно понять.
Д: Не знаю, как ты, а я не верю, что у них было это оружие, про которое наше правительство говорит, что оно есть.
П: Знаешь, на самом деле это не важно, есть ли у них оружие. У нас была и другая хорошая причина, чтобы напасть на них.
Д: Какая же?
П: Даже если у них и не было оружия, Саддам Хуссейн был жестоким диктатором, а это весьма подходящая причина для вторжения в чужую страну.
Д: А почему это жестокий диктатор - повод вторгнуться в страну?
П: Ну, например, он угнетал свой народ.
Д: Примерно как это делается в Китае?
П: Не сравнивай, пожалуйста, Китай с Ираком. Китай - хороший экономический партнер, там миллионы людей трудятся за рабскую зарплату, чтобы корпорации США могли разбогатеть еще больше.
Д: Значит, если страна позволяет эксплуатировать свой народ ради прибыли американских корпораций, то это хорошая страна, даже если этот народ и угнетают?
П: Правильно.
Д: А почему угнетали народ в Ираке?
П: В основном, за политические преступления, вроде критики правительства. Людей, которые критиковали правительство, отправляли в тюрьму.
Д: А разве в Китае происходит не то же самое?
П: Я же тебе говорил - в Китае все по-другому.
Д: А в чем разница между Китаем и Ираком?
П: Ну, например, в Ираке правила партия Баас, а в Китае - коммунисты.
Д: А ты же говорил, что коммунисты плохие...
П: Нет, это кубинские коммунисты плохие.
Д: А почему они плохие?
П: Например, там сажают в тюрьму людей, которые критикуют правительство.
Д: Как в Ираке?
П: Точно.
Д: И как в Китае?
П: Я же говорил: Китай - наш партнер, а Куба - нет.
Д: А почему Куба не стала хорошим партнером?
П: Ну, в начале 60х наше правительство приняло законы, по которым американцам нельзя было торговать с Кубой до тех пор, пока они не перестанут быть коммунистической страной и не станут капиталистами, как мы.
Д: Но если мы отменим эти законы и откроем торговлю с Кубой, разве это не поможет кубинцам стать капиталистами?
П: Ты тут не умничай!
Д: Я и не думала.
П: Ну, все равно. У них на Кубе еще нет свободы вероисповедания.
Д: Как в Китае?
П: Я же просил - не говори гадостей про Китай. И вообще, Саддам Хуссейн пришел к власти путем военного переворота, так что он все равно незаконный правитель Ирака.
Д: А что такое военный переворот?
П: Это когда военные, генералы, силой отнимают власть у правительства,
вместо того, чтобы провести свободные выборы, как это делаем мы.
Д: А разве правительство Пакистана пришло к власти не путем военного переворота?
П: Ты имеешь в виду генерала Первеза Мушараффа? Ну... Да. Конечно. Но Пакистан - наш друг.
Д: А почему мы дружим с Пакистаном, раз его правительство не законное?
П: Я не говорил, что Первез Мушарафф - незаконный правитель.
Д: Ты же только что сказал, что тот, кто пришел к власти, силой отняв ее у законного правительства, - незаконный правитель.
П: Это только про Саддама Хуссейна. Первец Мушарафф - наш друг, он помогал нам во время вторжения в Афганистан.
Д: А за что мы напали на Афганистан?
П: За то, что они сделали 11го сентября.
Д: А что они нам сделали 11го сентября?
П: 11го сентября 19 человек, из которых 15 были из Саудовской Аравии, угнали четыре самолета и направили три из них на здания, убив при этом 3000 американцев.
Д: А при чем здесь Афганистан?
П: А в Афганистане эти люди тренировались, при диктатуре Талибана.
Д: А Талибаны - это те самые плохие радикальные исламисты, которые отрубают людям руки и головы?
П: Да, это они и есть. И не только отрубают руки и головы, но еще и женщин угнетают.
Д: А разве это не им в 2001 году Буш дал 43 миллиона?
П: Да, но это было просто вознаграждение за успешную борьбу с наркотиками.
Д: За борьбу с наркотиками?
П: Да. Талибаны очень нам помогли, не дав афганцам выращивать опиумный мак.
Д: А как им это удалось?
П: Просто. Тем, кого ловили на выращивании мака, отрубали руки и головы.
Д: То есть, отрубать руки и головы за выращивание цветов - хорошо, а за что-то другое - плохо?
П: Да. Хорошо, когда они рубят руки и головы за выращивание цветов, но когда они так наказывают за воровство хлеба - это слишком жестоко.
Д: А в Саудовской Аравии, разве не рубят руки и головы?
П: Это совсем другое дело. В Афганистане царил суровый патриархат, там угнетали женщин, заставляли их всегда появляться на людях только в бурке, а нарушивших этот закон побивали камнями.
Д: Но в Саудовской Аравии женщин тоже заставляют ходить в бурке.
П: Нет, там женщины просто носят традиционную исламскую одежду.
Д: А в чем разница? Традиционный исламский костюм, который носят женщины в Саудовской Аравии - это скромная, но стильная одежда, которая закрывает все тело, кроме глаз и пальцев. А бурка - злое порождение патриархата, покрывало, под которым женщина прячет все, кроме глаз и пальцев. Похоже на разные названия для одного и того же.
П: Ну ладно, нечего сравнивать Афганистан и наших друзей ? Саудовскую Аравию.
Д: Но ты, вроде, говорил, что 15 из 19 террористов 11 сентября были из Саудовской Аравии.
П: Да, но обучались-то они в Афганистане.
Д: А кто их учил?
П: Очень плохой человек - Осама бен Ладен.
Д: А он был афганец?
П: Вообще-то, нет. Он тоже был из Саудовской Аравии. Но он был плохой, очень плохой человек.
Д: А он, кажется, был когда-то нашим другом.
П: Только когда мы помогали моджахедам выгнать Советы из Афганистана, в 80х годах.
Д: А Советы - это кто? Та самая злая коммунистическая империя, про которую говорил Рональд Рейган?
П: Советов больше нет. Советский Союз распался где-то в 90х, теперь у них есть выборы и капитализм, как у нас. Теперь мы их называем Русскими.
Д: Так Советы, то есть Русские - они наши друзья?
П: Ну, не совсем. Они были нашими друзьями много лет, после того, как перестали быть Советами. Но когда они отказались поддержать наше вторжение в Ирак, мы на них рассердились. Мы еще рассердились на французов и немцев, потому что они тоже не помогли нам воевать.
Д: Так французы и немцы тоже плохие?
П: Не совсем плохие, но достаточно для того, чтобы переименовать французскую картошку и тосты в «свободные».
Д: А мы всегда переименовываем еду, когда какая-нибудь страна не делает того, чего мы хотим?
П: Нет, так мы поступаем только с друзьями. На врагов мы нападаем.
Д: Но Ирак же был нашим другом в 80х.
П: Ну, какое-то время был.
Д: А Саддам Хуссейн тогда уже правил Ираком?
П: Да, но тогда он воевал с Ираном и поэтому был нашим другом. Временно...
Д: А почему это делало его нашим другом?
П: Потому что тогда нашим врагом был Иран.
Д: Это когда он травил Курдов газом?
П: Да, но поскольку он тогда воевал с Ираном, мы закрывали на это глаза, чтобы он понял, что мы его друзья.
Д: То есть, тот, кто воюет с нашими врагами, автоматически становится нашим другом?
П: В основном, да.
Д: А тот, кто воюет с нашими друзьями - наш враг?
П: Иногда это так. Но если мы можем заработать на продаже оружия обеим сторонам - тем лучше.
Д: Почему?
П: Потому что война полезна для экономики, а значит, и для Америки. И потом, раз Бог на нашей стороне, то любой, кто против войны -безбожный антиамериканский коммунист. Теперь понимаешь, почему мы напали на Ирак?
Д: Думаю, да. Потому что так хотел Бог, правильно?
П: Да.
Д: А как мы узнали, что Бог хочет, чтобы мы напали на Ирак?
П: Ну, видишь ли, Бог лично разговаривает с Джорджем Бушем и говорит ему, что делать.
Д: То есть, получается, что мы напали на Ирак потому, что Джордж Буш слышит голоса у себя в голове?
П. Да! Наконец-то ты поняла, как устроен мир. А теперь закрывай глаза, устраивайся поудобнее и засыпай.
@музыка: scissor sisters_skins
-
-
04.07.2007 в 03:17-
-
04.07.2007 в 09:41-
-
05.07.2007 в 00:31